И помнить будем вечно

Письма… Каждое из них - это мгновение ушедшей жизни, это слова – зарубки памяти.
Так случилось в нашей жизни: у мамы Валентины Николаевны в 1943 году умер отец, осужденный по 58 статье (контрреволюционная деятельность). Много горюшка хлебнула бабушка Мария Ивановна Терентьева с детьми. Мы, внуки, росли без деда. Повзрослев, я стала интересоваться судьбой деда. Мама сказала, что хотя отца давно нет, письма, которые он писал, хранили, переписывали от руки. После смерти бабушки и дяди Василия часть бумаг попала ко мне.
Мой дед Николай Афанасьевич родился 19 декабря 1901 года в многодетной крестьянской семье Афанасия Ильича и Гликерии Кировны Терентьевых. Три года учился в сельской школе, жил при отце, работал по найму на лесозаводе № 48 (на сплаве леса), в Койде. Север был занят белогвардейцами. Деда в 17 лет мобилизовали на военную службу. Направили в Лешуконию, Нисогору (изучали винтовку, пулемёт), потом были Вашка, Пинега. После ликвидации белого фронта, дед вступил в ряды Красной Армии. Из местного военкомата его отправили в Архангельск на курсы красных командиров при Беломорском военном округе, потом была учёба в Харькове, Екатеринославле. В 1922-1923 годах служил в Архангельске, обучал допризывников. Затем демобилизовался. Был плотником на лесозаводе №48, инструктором райрыболовпотребсоюза.
15 февраля 1930 года женился на Марии Ивановне Поповой. С января 1939 года стал председателем Лампоженского сельпо. В январе 1942 года ушёл в ряды в рабоче-крестьянской армии. Вот одно из первых писем деда, датированное 21 января 1942 года.
«Ходить в город удаётся мало, я живу в казарме, принял команду. Если будешь в Мезени, иди воротами в казарму и вызывай меня через часового». Мама помнила, как ходила с бабушкой к деду на свидание, запомнилась ей круглая железная печь и часовой Федя Палкин. Говорят, за работу деду благодарность была. Приходил дед на побывку домой, жёнки работали в поле, мужики на фронте, а тут статный мужчина в форме идёт домой. «Счастливая ты, Маня» - говорили бабушке землячки. Как шла служба у деда, сказать трудно. По записке Н.Торопова и военно-спортивного клуба «Пилигримм» 7 сентября 1942 года Николая Афанасьевича Терентьева отправили в действующую армию, из Архангельска его вернули обратно и 13 октября 1942 года арестовали по доносу.
Деда обвинили в контрреволюционной деятельности и создании антисоветской группы. Обвиняемые по статьям 58 п. 1- б,58 п.10, 58 п.11. УК РСФСР якобы совершали опасные государственные преступления, вели пораженческую агитацию по отношению Советского Союза в войне с фашистской Германией, высказывались о переходе на сторону врага при случае отправки их на фронт. Вместо фронта деду предстояла зимняя дорога на Архангельск. Пешими, а где на лошадях, арестованные морозными днями добирались в город. Полтора месяца дед находился в областном центре, в тюрьме, без права переписки. Николай Афанасьевич Терентьев был осуждён 13 февраля 1943 года особым совещанием НКВД СССР по статье 19 – 58-1а УК на 10 лет лишения свободы. Потом в товарных вагонах их везли за 300 километров от Архангельска. Письмо, что написал дед в дороге, потерялось. Получили письмо, написанное 20 марта 1943 года с Северной железной дороги (станция Вандыш, посёлок Волошка п/я-233/12).
«Очень обидно страдать напрасно, безо всякой вины. Но что сделаешь, очень жаль, что я себя готовил бить врага, фашистов, но пока не приходится участвовать на полях брани, на защите советской социалистической Родины. Злые люди вредят, врут что хотят по отношению меня» Конечно, деда волновала судьба дорогого семейства: жены Марии, дочерей Нонны, Валентины, Нины, сыновей Алика и Василия. В семье ждали шестого ребенка. Помнил дед родню, близких, передавал им приветы. Письма шли долго, писать много не давали. Следующее письмо дед написал к Первомаю – 28 апреля 1943 года, в котором интересовался жизнью семьи, колхоза.
«Как, Маня, сохранила нет семена на посевную: ячмень, картофель. Постарайся использовать всю землю…Опиши все, как налогу много нет, сколько получаете хлеба, корову держи. Как обувь кожаная, ремонтирована? Детей затешь». Пришло от деда письмо, написанное 26 мая 43 года, а из дома письма до него все еще не дошли, а, может, не отдавали. «Горячий привет! Моему дорогому семейству: жене Марии Ивановне, детям Нонне, Вали, Нины, Алику, Васи. Всем желаю главное здоровья и успехов в жизни вашей. Я пока жив, но здоровье хотя неважное, но думаю, что скоро справлюсь. Буду ходить на работу. Я вам написал уже три письма, но от вас не получил ни одного. Как хочется знать, как вы живете. Но думаю, что в этом помешала распута. Сейчас в навигацию должно связь направится. У вас сейчас самая горячая работа. Посевная…так бы вам и помог, но что сделать, попал сюда из-за злых людей, что никогда в жизни не думал. Но Маня не расстраивайся, я не тот, кем меня злые люди представляют, я никогда не был противником и не буду против линии партии и мероприятий Советской власти. Придет время, получим свободу и опять будем честно трудиться и воспитывать своих детей. Я сознаю, что тебе Маня воспитывать детей очень трудно. Но что можешь продать из моих вещей – продавай, а главное, если можешь, держи корову и засей усадьбу, а к этому в колхозе не можешь ли устроиться на постоянную работу и т.д. Как можешь жить лучше – на месте виднее. Нонна и Валя кончают учебный год, опиши как результаты учебы, перешли нет в другие классы. Опиши про колхозные дела: как идет посевная, живут кормами, всхожесть семян. Работают лошади и т.д. Опиши, где находятся Маня твои братья. Живы нет и брат Афанасий, Калина, Афанасия и Павла дай адреса. Опиши как живете сами насчет обуви и все есть нет. Также кто есть из нашей деревни из раненных и т.д. Передай по привету семейству Афанасия, Зои Александровне и всем детям, где Руфа сообщите. Константину Павловичу, Анне Афанасьевне, крестнице Серафиме, Миры, Гони ……Владимиру всем шлю горячий привет, еще привет из горячего сердца деду Ивану Васильевичу, бабы Матрены Алексеевны, Марии Константтиновны, Фаины Афанасьевны, Евдокии Георгиевны. Если что от Александра Ивановича еще передай привет Ивану Васильевичу и сестре Валентине Афанасьевне и племянникам Юши и Коли. Маня, пишите чаще, от меня возможно будут не так часто….если что, подавай телеграмму по адресу. Насчет посылок, если принимают, то хотя б табачку, если съестное – надо посушить. масло в бутылке, в банке плотной, чтобы не ушло. Вообщем, если имеется материальная возможность. А нет - дак и так.
Затем до свидания, любящий вас муж и отец Николай.
Сегодня чту память родной мамаши по случаю ее дня рождения.
Жду ваши письма».
Связь с дедом установилась в июне, в письме от 26 июня 1943 года он написал, что получил два письма, «рад, что установилась связь». «Когда получишь это письмо, уже будет новый человек, поздравляю с новорожденнцым. Как - нибудь Маня воспитаешь. Главное береги свое здоровье, после родов не подымай тяжести». Это была последняя весточка от деда.
2 июля 1943 года Николай Афанасьевич Терентьев умер в возрасте 42 лет от туберкулеза лёгких (в разговоре я слышала, что он потерял 30 килограммов веса.) Испытания, выпавшие на долю деда, «сожгли» его за несколько месяцев. Родился шестой ребёнок в семье Терентьевых - дочь Александра, но слишком короткой оказалась её жизнь. Трудно было жить в военное время, да ещё и с клеймом врага народа. 14 декабря 1957 года Николая Афанасьевича Терентьева реабилитировали посмертно, семье заплатили двухмесячное содержание по случаю реабилитации мужа из расчёта должностного оклада по должности командира отделения.
Отношения родных, друзей тоже прошли испытания. Старшую дочь Нонну отправили учиться, она стала учителем в школе села Кулосега Пинежского района. Вышла замуж. Родила пятерых детей. Валентину отправили в няньки в Малую Слободу, закончив ФЗО, она осталась в Каменке, в её семье - трое детей. Нину забрали в няньки в Вологду, где она и прожила свою жизнь, родив двух сыновей. Алик и Василий остались с матерью. После армии, женитьбы Алик с семьёй жил в Лешуконском районе, Василий - в Мезени.
Так уж случилось, что Нина в Вологде познакомилась с женщиной - председателем сельского совета, на территории которого находился лагерь. Они подружились, переписывались, узнали лагерный номер Николая Афанасьевича Терентьева. Младшие Василий Николаевич с женой Валентиной Александровной и Нина Николаевна ездили на место захоронения отца. Там теперь сосновый бор. Где были могилы, осела земля, ни монумента, ни крестика на безвестных могилах. Спрашивали у местных, и они рассказывали, как пленных гнали на работу и обратно строем. Враги народа были плохо одеты, обуты, голодные. Пока шли, их били. Из охраны никого не нашли.
За совершенные злодеяния из оперативников Мезенского НКВД тех лет ответа никто не понёс. Как записано в конце дела №27471, при пересмотре его прокуратурой следы авторов «туфты» затерялись. В связи с истечением срока давности эту «тройку-пятёрку» приспособленцев нельзя привлечь к уголовной ответственности.
Память о деде живёт, его имя носят внуки. В Заакакурье стоит дом, что построил дед. Последний раз я была в доме, когда в нём жила Галина Ильинична Попова, навещали её с Серафимой Константиновной Сырковой. В дедовом доме мне было комфортно, светло.
Я благодарна всем, кто сказал добрые слова о деде: Анисье Васильевне Сырковой - бывшей жительнице села Заакакурье, В.Селиверстову за материалы «Забвению не подлежит» и «Подмытый берег», опубликованные в газете «Север». В них автор написал и о моём деде. И я использовала его материалы. Благодарна Н.В. Дранниковой за то, что она поделилась сведениями о судьбе деда.
Все, что произошло с моим дедом Николаем Афанасьевичем Терентьевым, не забылось, мы, его потомки, помним. Хочется, чтоб такое не повторялось вновь.

Альбина Поташева.